О Париже написано множество книг. Наверное, даже вообще невозможно назвать точное или даже приблизительное количество изданий, посвященных Парижу, и, тем не менее, поток книг о Париже не иссякает. Каждый, кто собирается писать книгу о Париже, сталкивается в первую очередь с огромным количеством материала: цифр, фактов, имен. Поэтому автор вынужден либо ограничить себя в пространственном или же хронологическом плане, либо выбирать свой собственный особый угол зрения на Париж, свой «авторский голос».
С этой точки зрения недавнее появление двух книг о Париже и представляет собой интерес.
О книге Грэхема Робба
Одна из них — книга Лорана Дёча, которая называется «Метроном или история Франции в ритме парижского метро». Она вышла приблизительно год тому назад (Lorant Deutsch, Métronome, L'histoire de France au rythme du métro, Michel Lafont, 2009). Эта книга получила признание читателей, так как даже без особенно широкой рекламы она продается очень хорошо, и тираж ее даже был допечатан. Более того, недавно вышло дополнительное иллюстрированное издание этой книги.
Другая книга – книга английского исследователя, эссеиста, специалиста по истории Франции и Парижа шотландца Грэхема Робба «История Парижа, рассказанная теми, кто ее создал» (Graham Robb, Une histoire de Paris par ceux qui l'ont fait, Flammarion, 2010).
В книге эссеиста Грехэма Робба исторические события пересказываются от лица их участников, с их точки зрения. Чаще всего это главный персонаж истории. Это не новый художественный прием. Его даже можно отнести к очень модному сейчас жанру, который обозначают как псевдо-документальный жанр. Этот жанр существует в документальном кино, существует он и в художественной литературе.
Примером могут служить некоторые документально-исторические фильмы, в которых для иллюстрации событий используются не кадры кинохроники, а игровые эпизоды. Это тем более удобно, если речь идет о событиях, которые произошли еще до изобретения кино. Один из примеров такого псевдодокументального повествования – глава «Марсель в метро», в которой рассказывает о вымышленном путешествии Марселя Пруста в метро, в то время как – и это всем известно – Марсель Пруст никогда не спускался в метро. Вот что говорит об этом автор романа у микрофона нашего коллеги с радиостанции France Inter, представляя свою последнюю книгу.
Грэхем Робб: «Почему „Марсель в метро”…, потому что Марсель Пруст все-таки интересовался метро. Ему рассказывали о метро, но для него это был фактически вымышленный мир, находящийся под Парижем. Сам же Пруст провел практически всю свою жизнь в своей квартире. И это очень похоже на парижан. Когда заходишь в парижскую квартиру – открываешь особенный мир. Есть такие парижане, которые живут за закрытыми ставнями и почти никогда не смотрят на улицу, живут в своем квартале, своем здании. Пруст тоже был таким же. В своих книгах он все придумал, однако он слышал шум улицы, звуки города, города, который всегда в его квартире присутствовал. Клаксоны автомобилей напоминали ему каникулы в Нормандии. Он мог легко заблудиться в собственном доме, он даже по ошибке стучался в квартиры своих соседей. В доме он легко мог потеряться, как, впрочем, и Мария-Антуанета. Это очень любопытно».
Точно также, как и Марсель Пруст, очень плохо ориентировалась в пространстве и Мария-Антуанетта. Глава под названием «Потерявшаяся», в которой она является главный персонажем, от лица которого ведется рассказ — это другой пример псевдодокументального повествования. Речь идет об очень известном эпизоде французской истории – о бегстве королевской семьи Людовика XVI из Тюильри в ночь на 20 июня 1791 года.
Этот эпизод очень хорошо известен, и очень часто был предметом пересказов как историков, так и писателей, даже стал отдельным сюжетом для художественного фильма. Это бегство, как известно, закончилось неудачно. Королевская семья была узнана, поймана и возвращена в Париж. Все, кто так или иначе сталкивался с этой историей, задавались вопросом, почему это бегство закончилось неудачей. Известен и ответ – королевская семья опоздала к месту встречи. Но почему? Каждый из исследователей давал свой ответ и свою трактовку причины трагедии. Свою лепту вносит в этот сюжет и Грэхем Робб.
За городом в районе Сен-Мартен королевскую семью ждала дорожная карета (berline). Туда королевская семья должна была быть доставлена в городской карете (citadine). Далее королевская семья должна была добраться до места, где ее ждали верные гусары и потом ехать дальше на северо-восток уже в их сопровождении. Однако королевская семья опоздала на час. Этот час стал роковым. Гусары не дожидались, семья поехала без сопровождения, король был узнан. Он и его семья были арестованы (Varennes) и возвращены в Париж.
Грэхем Робб пытается представить себе, что же помешало королевской семье приехать вовремя, и приходит к неожиданному и вместе с тем очень убедительному выводу. Королева и ее сопровождающий испугались и заблудились.
Они испугались проезжавшей мимо них кареты генерала Лафайета и спрятались в арку стены (guichet du Louvre). После того, как карета проехала, беглецы снова двинулись в путь, но ошиблись в направлении. Вместо того чтобы повернуть налево, они повернули направо. Так они оказались не на улице Эшель (rue de l’Echelle), где их ждали, а на улице Бак (rue du Bac) – на противоположном берегу Сены.
Но были и другие топографические детали, которые отмечает Грэхем Робб. Эти детали и можно считать его личным особенным вкладом в трактовку сюжета побега королевской семьи, в этом и заключается своеобразие его описания Парижа.
В частности, часовая задержка во время побега дает Грэхему Роббу очень хороший предлог, чтобы рассказать о том, как парижане ориентировались в своем городе в те времена. Оказывается, что все они ориентировались очень плохо, в том числе и дворяне. Они очень плохо знали свой родной город. Не случайно существовали сопровождающие, проводники. Не случайно д’Артаньяна по улицам Парижа до Лувра ведет госпожа Бонасье. Сам-то он Париж знал плохо.
Дворяне практически никогда или очень мало выходили из своих домов самостоятельно. Они чувствовали себя в городе почти как в лесу и даже хуже, чем в лесу. Указателей на улицах не было, здания не были пронумерованы, и не существовало такого в нашем современном понятии обычного предмета, как карта города. Один из планов, на которые ссылаются исследователи, – это план Гомбуста (Gomboust, 1652). На нем улица Эшель вообще не указана. Эта улица впервые упоминается в 1663 году. В 1791 году планов города было очень мало. Ими пользовались военные, состоятельные горожане, богатые коллекционеры. План, составленный Франсуа Контро (François Cointeraux) в 1798 году, рассматривается как план, который не мог служить для конкретных целей, поскольку выдавал желаемое за действительность.
Как в Париже ориентировались кучера экипажей, до сих пор остается загадкой. Среди всех требований, которые предъявлялись владельцам городских экипажей, есть многочисленные запреты, касающиеся стоянки, скорости передвижения, трезвости, ухода за лошадьми, но нет ни одного пункта, в котором бы говорилось об обязательном знании улиц города. (Позднее таксисты всех цивилизованных стран мира сдавали экзамен на знание улиц городов, где они работали). Впрочем, по некоторым данным (художественной литературе), можно предположить, что и кучера знали только несколько маршрутов, по которым они и перевозили своих седоков. (Далеко за примерами ходить не надо: совсем до недавнего времени, до эры GPS, садясь в такси, пассажир спрашивал шофера, знает ли тот как проехать на ту или иную улицу).
Только в 1850 году префект Парижа приял решение повесить на улицах города желтые фарфоровые таблички – красным цветом были обозначены улицы, которые шли вдоль Сены, а черным цветом были написаны названия улиц, которые удалялись от Сены. Далее Грэхем Робб рассказывает о том, как были освещены улицы и какую коварную роль сыграло отсутствие освещения на улицах города в ночь побега.
Например, как королева и ее спутники, заблудившись, не заметили реки – спросит современник. Очень просто. Было темно. К тому же, в те времена мосты были застроены зданиями, и мост по внешнему виду очень мало чем отличался от обычной улицы. Наверное, королевской семье следовало бы нанять такого кучера, который бы хорошо знал Париж, однако в те революционные времена было трудно найти кучера, верного монархическому режиму. В результате беглецы (уже после того, как королева нашлась) довольно долго плутали по улицам Парижа, прежде чем смогли выехать за город. В их распоряжении был план города и план страны. Во всяком случае, в одном из псевдодокументальных фильмов мы можем увидеть кадр, на котором изображена королева, внимательно изучающая карту, по которой они выбирают маршрут следования. Однако мы не можем с уверенностью сказать, могла ли королева в действительности читать план Парижа и его окрестностей.
Другими словами, в конце 18 века в Париже не существовало практически никаких ориентиров, на которые мог бы опираться человек, приехавший в город. Эту простую мысль и доказывает своим рассказом о бегстве королевской семьи из Парижа Грехэм Робб.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться