Ливийский конфликт и новая российская стратегия

"Фигаро": Антизападная риторика Путина уступила стратегическим расчетам Медведева REUTERS/Mikhail Klimentyev/RIA Novosti/Kremlin

Близкий союзник Кадафи и сирийского президента Башара Асада, Россия воздержалась в марте в Совете безопасности ООН при голосовании по резолюции по Ливии. Сегодня же Москва открыто требует ухода Каддафи. Пьер Руслэн («Фигаро») о возможной роли России в решении ливийского конфликта.

Какой может быть роль России в решении ливийского конфликта и вообще в арабском мире? На эту тему размышляет в газете «Фигаро» заместитель главного редактора газеты Пьер Руслэн. С его точки зрения, на прошедшем в Довиле саммите «Большой восьмерки» самым важным было не то, что к уходу Муамара Каддафи призвали Барак Обама, Дэвид Кэмерон и Нколя Саркози - об их отношении к ливийскому режиму было известно и раньше, - а то, что к ним присоединилась Россия.

Явно, что Кремль хорошо подумал, прежде чем так резко изменить позицию. Он не принял бы подобного решения, если бы не был убежден в решимости западных стран и если бы российская разведка считала, что у режима Каддафи есть хотя бы малейший шанс удержаться.

А если вспомнить, что Владимир Путин называл «агрессию» союзников против Ливии «новым крестовым походом Запада», то понятно, что российский поворот имеет крайне важное значение. Прежде всего, для Каддафи, который теряет одного из немногих союзников. Но также и для Сирии, которая может со временем оказаться в таком же положении, что и Ливия. А что же сказать об Алжире или о других странах региона?

Антизападная риторика Путина уступила стратегическим расчетам Медведева

Выбор Кремля имеет стратегический характер. Так же, как и для Европы, для России, которая подвергается прямой опасности со стороны радикального ислама на Кавказе, отношения с мусульманским миром имеют большое значение. Так же, как и мы, она хочет, чтобы «арабские восстания» имели бы как можно более хороший финал. Антизападная риторика Путина уступила стратегическим расчетам Медведева, - считает Пьер Руслэн.

Эти расчеты - в самом центре новой политики Кремля. Цель здесь двойная. Во-первых, российская дипломатия на Ближнем Востоке выходит из изоляции, и Россия вновь становится державой, которая может сказать свое слово. Это важно, если учесть, что в этой области появляются серьезные конкуренты, такие, как Турция, и если предположить, что посредническую роль Россия может сыграть не только в Ливии, но и в других арабских странах, с которыми у нее традиционно близкие отношения.

В Триполи, так же, как и в Бенгази, российские эмиссары - несмотря на то, что Россия не входит в контактную группу по Ливии - начнут активную деятельность и постараются защитить экономические интересы своей страны в новой Ливии.
Встреча Дмитрия Медведева и Барака Обамы в Довиле показала, что, несмотря на то, что проект установки американского «противоракетного щита» в Восточной Европе по-прежнему является яблоком раздора, с Кремлем можно устанавливать партнерские отношения даже в сфере безопасности.
Это положение действует и в отношении Афганистана, где Россия все более тесно сотрудничает с союзниками, и является основой стратегического пари, которое заключила Франция, сообщив в Довиле об окончательном согласии на поставку России четырех вертолетоносцев типа «Мистраль», - считает Пьер Руслэн.