Как «подружить» День Победы и День памяти жертв политических репрессий
Опубликовано:
Необычный аспект, связанный с историей Второй мировой (или как её называют в России — Великой отечественной войны), был затронут на международной конференции, проходившей в конце этой недели в Пермском крае.
Музейные сотрудники и историки собрались в Мемориальном комплексе политических репрессий, созданном на месте бывшей колонии «Пермь-36». Тема конференции: «ГУЛАГ: эхо войны и эхо Победы» соединила две темы, которые плохо увязываются в обыденном сознании. Недаром, один из участников конференции заметил, что в России даты 9 мая (День Победы) и 30 октября (День памяти жертв политических репрессий – День политзаключённого СССР), образно выражаясь, «не дружат».
Но, как выяснилось, это не повод, чтобы не рассмотреть с научной точки зрения причинно-следственную связь между тем, что происходило на родине мирового социализма в конце тридцатых, и как складывалась обстановка на фронтах в начале сороковых. А эпиграфом для этой дискуссии могли бы стать слова маршала Александра Василевского, процитированные другим участником конференции: «Не было бы репрессий 1937-го, не было бы и июня 1941-го».
Докладчики приводили цифры, свидетельствовавшие о репрессиях в Красной армии в период Большого террора. Делали сообщения о судьбах военнопленных и интернированных польских, германских и испанских солдат и офицеров. Рассказывали о том, как тема ГУЛАГа и политических репрессий влияла на советско-американские взаимоотношения в 30-е – 40-е годы.
И конечно, делились тревожными наблюдениями о возрождающемся культе личности Сталина, упоминая и памятники «лучшему другу физкультурников», и постановки пьес о жизни «гения всех времён и народов».
Главный научный сотрудник Научного центра изучения Арктики Ямало-ненецкого автономного округа Вадим Гриценко, подготовивший доклад о стройках послевоенного ГУЛАГа, с горечью сказал о тех, кто оправдывает сталинизм: «Горы трупов репрессированных их не убеждают, а вот рабский труд и рабская психология для них — это нормально».
В перерыве между секциями Вадим Гриценко пояснил:
«У меня возникают плохие эмоции при виде бабушек, которые торгуют газетами с изображениями Иосифа Виссарионовича. Потому что я, как историк, в своё время – скажем, лет 15–20 назад – работал как с информаторами с теми бабушками и дедушками, которым было по 90 лет и которые в это время находились в доме престарелых в городе Омске. Так вот, они за товарища Сталина и за КПРФ никогда бы не стали голосовать. Потому что в период коллективизации, раскулачивания, в период голода в той же Украине они уже были достаточно взрослыми людьми – им было по 14, по 15, по 17 лет. И они это видели и знают воочию.
А за Сталина голосуют те, кто не хлебнул лиха».
Впрочем, всё познаётся в сравнении. Кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатической и консульской службы факультета международных отношений Белорусского государственного университета Игорь Кузнецов убеждал российских коллег, что в их стране – самая настоящая демократия, поскольку здесь возможно проведение конференции о жертвах репрессий времён Советской власти. По свидетельству Кузнецова, в Беларуси эта тема замалчивается:
«Если мы возьмём карту города Минска, то самый центр города, знаменитый Комаровский рынок, это место расстрела периода 20-х годов. Но, те, кто ходит на этот рынок, уже никто не знает, что это было связано с событиями большевистского террора.
Сегодня Беларусь – это единственная из постсоветских стран, в которой не признаётся наличие репрессий, признаются только “законные” репрессии Советской власти против врагов.
Беларусь – это единственное из постсоветских государств, где ни на одном месте массовых расстрелов и захоронений (таких в Беларуси, по моим подсчётам, только более 48 населённых пунктов, включая Минск), и даже единственной место массовых расстрелов – урочище Куропаты, где, по разным источникам, от тридцати до двухсот тысяч расстрелянных – от имени государства не установлен ни одни мемориальный знак. И все усилия общественности установить там памятные кресты всегда вызывают негативную реакцию, вплоть до того, что привлекаются силы милиции, Комитета государственной безопасности.
Государство не вложило ни одного рубля в увековечение памяти своих сограждан, не принесло извинений. Ликвидированы все структуры, которые в начале 90-х годов занимались реабилитацией в Верховном совете.
У нас нет ни спецкурсов, у нас в учебниках отсутствует эта тема. У нас есть „Настольная книга сталиниста”, которая обеляет Сталина, и в учебнике – я вам приведу такую фразу: “Ряд исследователей приводят фантастические цифры о репрессиях в Советском Союзе и в Беларуси”. А дальше: “Это делается с единственной целью – дискредитировать мировую систему социализма”!
Учебник 2014 года – двадцати пяти лет мировой системы социализма нет, а наши авторы, оказывается, ещё ведут идеологическую борьбу за сохранение Советской власти, которой уже нет, и мировой системы социализма. Вот реальная картина на сегодняшний день».
Тема доклада Игоря Кузнецова как раз и была связана с массовыми расстрелами заключённых тюрем и лагерей НКВД Белорусской Советской Социалистической Республики в 1941 году.
Другой иностранный участник конференции – специалист гданьского Музея Второй мировой войны Дмитрий Пантьо – привёл документы и свидетельства о жизни ссыльных поляков на Севере Казахстана в первой половине 40-х годов. Кстати, там родился и сам Дмитрий, блестяще говорящий по-русски.
А свой рассказ он иллюстрировал графическими рисунками, которые делали польские подростки в местах своей ссылки. Нужно отметить, что до 40% депортированных поляков были детьми в возрасте до 18 лет. Те, кому посчастливилось после войны вернуться на родину, запомнили по-русски всего несколько слов, самым распространённым среди которых было «быстрее-быстрее» — так погоняли советские конвоиры людей, которых грузили в товарные вагоны.
Впрочем, не лучшим образом дела обстояли и в самой послевоенной Польше, примкнувшей к так называемому «социалистическому лагерю»:
«Политические репрессии тоже были, чего только стоит проведение комендантского часа в 80-х годах, и потом впоследствии часть интеллигенции просто сидела в тюрьмах. Многие люди тоже были вынуждены выехать за границу. Ну и декабрь 1970 года, когда расстреливали людей, когда милиция просто разгоняла, когда Янек Вишневский становится символом молодого движения. Это делалось все в том городе, где я работаю, – Гданьск, Гдыня, люди не побоялись этих репрессий. Приведу пример, как люди понимали, что могут быть интернированы, противопоставляли себя этому тоталитарному режиму – вечером в 19 часов начинались государственные новости, и все люди выходили на прогулку. Весь город просто гулял. И они ничего не могли сделать, никто не слушал официальных новостей».
Во время дискуссии один из участников сказал, что музеи политических репрессий и сопротивления тоталитаризму есть лишь в двух странах: России и Украине. Дмитрий Пантьо с этим не согласен и упоминает о польских музеях.
«Конечно, есть музей „Солидарности”, который является центром изучения движения „Солидарность”. И, во-вторых, сейчас разрабатывается концепция музея польского партизанского антикоммунистического движения, которое „Żołnierze wyklęci” („Проклятые солдаты”), и вся тема, которая вокруг этого крутится. Конечно, стоит сказать, что год назад, 17 сентября, в очередную годовщину открылся музей Катыни в Варшаве, который посвящен одному из самых больших преступлений советского тоталитарного режима против польских граждан. И, конечно, в локальных музеях это можно все посмотреть, и оригинальные воспоминания даны».
Впрочем, разногласия участников конференции «ГУЛАГ: эхо войны и эхо Победы» были явно второстепенными, а дискуссии носили конструктивный характер. Кстати, в Пермский край многие из них приехали с научными монографиями по теме конференции и с копиями архивных документов, которые передавали в дар Мемориальному комплексу политических репрессий. Ну, а в числе главных достижений мероприятия музейщики и историки из разных российских регионов и ряда европейских стран (кроме Белоруссии и Польши были ещё гости из Германии) называли возможность завязать новые контакты и договориться со своими коллегами о вероятных совместных проектах в будущем. Поскольку интерес к истории, в том числе и к самым трагическим её страницам, неисчерпаем.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться