Экс-координатор штаба Навального в Сочи попросил убежище в Швеции — интервью

Бывший координатор штаба Навального в Сочи Константин Зыков, историю которого в апреле рассказывала русская служба RFI, попросил политическое убежище в Швеции. Он покинул Россию еще 23 апреля, сразу после того, как стал подозреваемым по уголовному делу об изготовлении фальшивых платежных документов. Вслед за Зыковым в Швецию приехала его жена Татьяна. Сейчас семья живет в небольшом городке к западу от Стокгольма. В течение ближайших полутора лет они должны получить статус беженцев, а пока Зыков изучает язык и ищет работу. Он рассказал RFI о том, как устроена его новая жизнь в Европе.

Константин Зыков в Стокгольме в гостях у шведских правозащитников DR

RFI: Когда вы приняли решение уехать, и как вам это удалось?

Константин Зыков: Решение, что уеду, я принял сразу же. Вечером 19 апреля ко мне пришли полицейские, забрали меня в отдел полиции, вручили мне подписку о невыезде из города и сделали меня подозреваемым по уголовному делу, по которому у меня проводили обыск. Наверное, в ту же самую ночь мы с женой приняли решение, что надо уезжать.

Экс-координатор штаба Навального в Сочи попросил убежище в Швеции — интервью

Анна Строганова

Как это получилось? Все дело в том, что еще до выборов, до 18 марта, мне пришло приглашение посетить правозащитный семинар в Стокгольме в SITE — Стокгольмском институте переходной экономики. Семинар на тему «Права и ответственность». Он должен был проводиться с 22 по 28 апреля. У меня были связи с организаторами, я заплатил членский взнос, за билеты, за проживание, и мне прислали приглашение, чтобы я сделал визу. К тому моменту, когда меня сделали подозреваемым и выдали подписку о невыезде, у меня уже была готовая виза. Я собирался буквально 20 апреля ехать, у меня был билет из Сочи в Москву, из Москвы — в Стокгольм. Поэтому решение уехать возникло само.

А как вам удалось выехать за границы России, будучи под подпиской о невыезде?

Мне помогли друзья, которые активно помогали штабу.

Как вам кажется — после истории с уголовным делом, по которому вы сначала проходили в статусе свидетеля, а потом стали подозреваемым, то, что вас все-таки не взяли под стражу, а выпустили под подписку о невыезде, — это было намеренным ходом со стороны властей, чтобы вы могли сбежать?

Я не могу точно ответить на этот вопрос. Мой адвокат Александр Попков, говорил, что когда на людей начинают оказывать давление, чтобы они уехали, это достаточно обычная ситуация для Краснодарского края. Но подписка о невыезде для него была сюрпризом — он этого не ожидал. А то, что не взяли под стражу — мне кажется, все-таки не было оснований брать меня под стражу. Потом, когда я уже уехал, с Александром (Попковым) связывались и очень настойчиво хотели сделать меня обвиняемым — чтобы я явился и добровольно сдался, и тогда меня объявили бы обвиняемым по уголовному делу. Поэтому я не могу точно сказать, был ли это знак щедрости со стороны властей, чтобы позволить мне уехать. Мне кажется, нет.

Я задаю этот вопрос еще и потому, что мы видим, что за последние месяцы многие сторонники Алексея Навального были вынуждены покинуть страну — ваш соратник по сочинскому штабу Дмитрий Титков, волонтер штаба Навального в Саратове Вячеслав Новгородний, координатор штаба в Калиниграде Егор Чернюк и другие. Со стороны это может показаться массовым бегством сторонников Навального из России.

Я не могу сказать, что это массовое бегство — как ни крути, случаи пока единичные. У Алексея Навального была огромная структура, даже в нашем штабе было много людей. Бежать меня вынудили исключительно уголовным преследованием — если бы не было уголовного преследования, я бы остался. Меня не пугали бы ни административные аресты, штрафы или прочее. Кроме того, забеременела моя жена, и думаю, оставаться в России было не лучшим вариантом.

Что произошло, когда вы оказались в Швеции? Как вы действовали? Как проходит процедура подачи прошения об убежище?

Здесь достаточно отлаженный механизм. Как только я приземлился в аэропорту в Стокгольме, я нашел в Google Карты, где находится офис миграционной службы, доехал на метро и просто туда пришел. Показал паспорт и сказал, что я хочу политическое убежище. Все. В этот же день меня распределили в хостел, в специальный транзитный центр для беженцев. Мне тут же выдали карточку для того, чтобы получать обед-ужин-завтрак, новое чистое постельное белье, одеяло, подушку, гигиенический набор принадлежностей, а также банковскую карточку, на которую до сих пор перечисляют пособие.

Какой размер этого пособия?                                                     

Пособие зависит от условий. Если вы живете в миграционном лагере, где есть столовая, то это 24 шведских кроны (меньше двух с половиной евро) в сутки на человека. Если же вы живете без столовой — это может быть комната в доме или комната в квартире, которую вы делите с другими мигрантами, и у вас есть кухня, чтобы готовить, то это 71 крона (около семи евро) в сутки.

Константин Зыков с женой Татьяной возле второго королевского дворца в Стокгольме DR

У вас был второй вариант?

Первые два месяца я жил в лагере — сначала в лагере в Стокгольме, потом в лагере в городке Кристинехамн в центре страны — до тех пор, пока не приехала моя жена, и я получал 24 кроны в сутки. Сейчас же, когда жена приехала и нам выдали квартиру, мы живем отдельно в небольшом городке. Сами себе готовим. Нам платят уже на семью каждому по 61 кроне в сутки.

На эти деньги в Швеции можно прожить?

Да. Квартира, коммунальные услуги — все абсолютно бесплатно. Эти деньги вы можете тратить, например, на связь — интернет, мобильную связь, — и на еду. Это впритык, но на еду хватает. Понятно, что никаких деликатесов особенно на эти деньги не купишь, но на базовые продукты в виде овощей и даже мяса нам хватает.

Вам каким-то образом помогли местные правозащитники?

Да, когда я сюда приехал, Александр Попков дал мне контакты местной правозащитной организации в Стокгольме — Östgruppen. Они мне очень  помогли, потому что, во-первых, там все разговаривают по-русски — они как раз занимаются направлением Украина-Беларусь-Россия. Их сотрудница очень мне помогла, даже предложила нам с женой пожить у них. Когда приехала моя жена, миграционная служба была закрыта на выходные и мы несколько дней жили у нее. И шведский язык они помогают изучать.

Вы уже все эти три месяца учите шведский язык?

Да, я стараюсь, но делаю это самостоятельно, потому что пока не имею возможности ходить на курсы. Сейчас лето, все организации закрыты, а кроме того, не на все курсы можно пойти, если нет вида на жительство. В статусе соискателя убежища есть некоторые ограничения.

Насколько ваши ожидания от страны совпали с реальностью и насколько тяжело вам адаптироваться в Швеции?

Каких-то особых ожиданий у меня не было. До этого я ничего не знал про страну. Так получилось, что я оказался в Швеции, потому что у меня была шведская виза. Я никогда не искал информацию о Швеции, не изучал обстановку в стране. Честно сказать, мне нравится здесь ощущение свободы. Нахождение в России и работа в штабе Навального дает некоторую профдеформацию. Обыск, который был у нас с женой, задержания, пытки кажутся обыденностью. Кажется, что так не только в России, но и во всем мире, что все человечество такое. Но попав сюда, понимаешь, что ничего подобного. Все, что творится в России, — это полнейшее варварство и дикость.

Что касается адаптации, здесь достаточно просто, потому что, во-первых, практически 90% населения говорит по-английски. Даже пожилые шведы, практически весь обслуживающий персонал, в магазинах, в больницах, в банках, в миграционной службе — все говорят по-английски. Во-вторых, при посещении государственных учреждений типа миграционной службы или больницы, где мы были с женой, вы в праве попросить переводчика и вам предоставят переводчика по телефону — по громкой связи.

Сложности есть. Например, когда вы просите об убежище из заявляете, что вам негде жить и у вас нет денег, то вы не выбираете, куда вас отправят.

Это был ваш случай.

Да. И в том числе случай Дмитрия (Титкова, также уехавшего в Швецию активиста сочинского штаба Навального. — RFI). Его отправили на север, в Лапландию, и там, естественно, холодно. Нас отправили в центр страны, на запад от Стокгольма. Вы не выбираете, где вам жить, где вам дадут жилье и с какими условиями. Нам очень повезло — нам дали отдельную однокомнатную квартиру в достаточно чистом и хорошем районе, но далеко от городской инфраструктуры. Это небольшой городок с 9000 жителей. Здесь два магазина и одна поликлиника. За всем остальным — например, в банк или миграционную службу — нам приходится ездить в центр области Карлстад. Это около часа на автобусе в одну сторону, и проезд стоит достаточно дорого.

Константин Зыков вместе с соратником по сочинскому штабу Дмитрием Титковым, также эмигрировавшим в Швецию DR

Как проситель убежища вы не имеете права на бесплатный проезд?

За проезд мы платим сами и можем принести в миграционную службу чеки, а они уже решают, что возмещают, а что нет. Все поездки в саму миграционную службу или в больницу возмещаются, но только через месяц.

У вас инженерное образование. Как вы думаете, сможете ли вы найти в Швеции работу по специальности, или вы хотите чем-то другим заниматься?

Практически все возможности и все двери открываются уже после получения вида на жительство. Для инженеров в Швеции есть специальные курсы переподготовки под названием «Короткий путь». Вообще в Швеции очень востребованы инженерные специальности и найти работу по специальности можно. Но все это, опять же, будет после получения вида на жительство, когда можно будет пользоваться услугами переподготовки, языковых курсов и государственной биржей труда.

Сейчас я самостоятельно изучаю языки программирования, подтягиваю знания, которые не применялись в России, потому что даже в области информационных технологий Россия сильно отстает от остального мира и здесь это сильно чувствуется. В любом случае, я ищу работу, потому что у меня есть разрешение на работу в Швеции. Просто не каждый работодатель согласен связываться с соискателем убежища. Это вызывает некоторые бюрократические сложности. Мне доступна низкоквалифицированная работа — на стройках или в отелях — но все-таки хочется устроиться по специальности.

Как ваши родители восприняли ваш отъезд?

Мои родители давно намекали мне на то, что не стоит связывать будущее с Россией. Мне кажется, что жизнь просто дала хороший пинок. Конечно, это не тот путь, на который мои родители рассчитывали, потому что мне нельзя возвращаться. И из-за уголовного дела, и из-за шведского законодательства, которое запрещает это в течение пяти лет.

Какие у вас это чувства вызывает?

Достаточно смешанные. С одной стороны, я вижу здесь большие перспективы. С другой стороны, это родственники и возможности, которые остались в Сочи.

Политические возможности?

Политические и карьерные. После завершения работы в штабе Навального (штаб прекратил существование после президентских выборов. — RFI), я нашел другую работу, тоже очень перспективную. И семейная жизнь, которая у нас там складывалась: мы с женой приобрели в Сочи квартиру, делали ремонт, обустраивались. В том числе планировали беременность и рождение ребенка именно в Сочи. То, что происходит сейчас, это эмоциональный груз как для меня, так и для моей жены. Сочи был нашим выбором: мы выбрали этот город, мы туда приехали (Зыков с женой переехали в Сочи из Саратова. — RFI). C одной стороны, очень хочется вернуться. С другой, ближайшие перспективы меня точно радуют.