За что Ждуля не любит лохов?

Розовый ждун youtube.com

Когда год или два назад я впервые увидел Ждуна – связанный в узел мешок, напоминающий выползшее на сушу водоплавающее млекопитающее, что-то должно было екнуть, торкнуть, вставить, вштырить, уж не знаю, как и сказать. Мол, откуда бы взяться Ждуну, если бы не было его женской ипостаси – Ждули.

Но вот не торкнуло, не проколбасило, не вштырило. Просто, можно сказать, не вошло тогда. Не зашло, в смысле.

За что Ждуля не любит лохов?

Гасан Гусейнов (подкаст)

На тот момент, когда я увидел Ждуна, оказывается, давным-давно существовала и Ждуля. Только имени, или, лучше сказать, прозвания такого, или наименования социального статуса я, к стыду своему, не знал.

Вообще-то говоря, их, таких слов, которые нетрудно себе представить или образовать из наличного словарного материала, довольно много. Мой добрый друг и философ хорошего языка Михаил Эпштейн даже трудится над созданием проективного словаря чаемого русского языка. Но вот Ждули он не придумал. Хотя Ждуля-то как раз есть. На современном русском общественно-политическом языке Ждуля – это женщина любого возраста, заключившая союз разной степени официальности с мужчиной, находящимся в заключении. У Ждуль есть свой язык, свой кодекс поведения, своя мифология. Ожидаемый это, как правило, заключенный со стажем, обладающий специальными правами: он может передавать Ждулю во временное пользование своим товарищам по несчастью, обманывать Ждулю по праву носителя более, как ему кажется, высоких ценностей, чем у самой Ждули. Конечно, он не обворовывает Ждулю, а милостиво соглашается принимать от той жалкую, в общем-то, помощь. Считается, что Ждуля самостоятельно делает свой выбор. Часто она печется о родителях своего Суженого. Обнаружив насмешки или даже открытое глумление над собой, настоящая Ждуля, закусив губу, но не уронив слезы, вспоминает, как ему тяжело там, на зоне, и продолжает оставаться Ждулей.

Как звучит слово Ждуля? Конечно, уничижительно. Некоторые слышат в нем некую, как они говорят, «милоту». Истории из жизни Ждуль, наверняка, лакомый кусок для российских сериалофакторий. У них есть свой словарь: возлюбленных они зовут «любимками» и «зекулями», или «зечиками».

Мир, в котором живут Ждули, в буквальном смысле зеркален-омонимичен так называемой общественно-политической действительности. В этом последнем ЗАО – это закрытое акционерное общество, а в словаре Ждуль – заочные отношения, МЛС – магистральные линии связи, а у Ждулек и Зекулек – места лишения свободы. В те годы, когда движение Ждуль только оформлялось, «дээсом» (ДС) в России называли партию Демократический Союз, а у Ждуль так называлось длительное свидание. Ну и, до кучи, КС («каэс») в дневном мире назывался Конституционным судом, а в том, где живут Ждули и Зекули, это просто короткое свидание.

Надо сказать, что лексикон Ждуль много человечнее обычного зэчьего словаря. Находясь в самом низу социальной лестницы, Ждули милостивы, по крайней мере – на словах, даже к «пердутикам» – жертвам сексуального насилия со стороны собственных шкодников-синелапиков. И вуайерам-свиданщикам им то и дело приходится оказывать смежные услуги.

Не любят Ждули, по их собственным словам, только лохов. Мужчин без косточки, без риска, без азарта и цинизма. И самим «зечикам», «кабасикам» и «кракатулькам» – «любимкам» наших Ждуль эти запавшие на них до золотой свадьбы женщины нужны как воздух: без них они и сами считали бы себя лошарами, проигравшими в жизни все. А вот все – да не все.

Тысячи людей, впервые услышав о Ждулях и Зекулях, думают о них примерно так, как о Бомжах: это такие особые люди, как бы самой природой отобранные для такой вот жизни, непредставимой для так называемых «нас с вами», для так называемых нормальных людей.

«Прочла про "зекуль", как их ласково называют "ждули", или "заочницы", те женщины, что знакомятся в нете, потом выясняется, что мужик сидит, а она начинает ждать, ему выгодно-свиданки, передачки, а потом – хата...

Их понять можно: зекулям ждули выгодны.

Но как понять женщин, что так знакомятся, понимают, что это такое и все равно прут этих рецидивистов к себе домой, где зачастую дети?

Заочницы – дуры, или зекули владеют манипулятивными приемами, или что?»

– Вечер в хату, часик в радость, чифирь в сладость, – отвечает безымянной собеседнице один из тех, кто знакомится в нетях.

Массовое осуждение Ждуль, этих, как их назвала одна шустрая противница, «добровольно опущенных лахудр», рассказывает кое-что об устройстве современного общества:

«Мерзко звучит мимимишность по отношению к преступникам. Ну а "ждули"… Могу предположить, что нехватка острых ощущений, одиночество женское, возможно, дурь, а может и другой жизни не знают. Вот и попадаются на крючок, кто нечаянно, а кто и не совсем... Подумай, вот где "случайно" можно познакомиться с отбывающим срок зеком?»

Сами Ждули объясняют все по-разному. Одна познакомилась с будущим мужем случайно: дала подруге попользоваться своей сим-картой, а уже через месяц увела у нее чувственного зекулю. «Мы поженились – так я и стала женой-декабристкой». А говорят еще, что историческая память у людей ослабла.

Вот вам и МЛС: для нас, разумных, заслуживающих всяческих похвал, это пусть будет «международная логистическая система», а для них так и останется «местом лишения свободы».

Так в чем ПМП? Что-что? Для вас ПМП – «первая медицинская помощь», а для них «пристрелите меня, пожалуйста».

Едут они в электричке, песенки свои поют. Вместо непристойных словечек в рифму, которое каждый пассажир про себя с ужасом выговаривает, выпевают, иной раз сбивая нехитрый ритм, свое, вполне пристойное. Между двумя станциями успевают всю цепочку напеть.

Ехал на ярмарку Ванька-холуй
За три копейки показывал художества свои!

Художник, художник, художник молодой,

Нарисуй мне бабу с красною звездой.

Эх-эх-эх-эх, с облегченьем вздохнул весь наш железнодорожный цех по ремонту душевного состояния пассажиров этого вашего лайнера.

Едут Ждуля и Зекуля. Он разрисован весь, с головы до пят. А она вот без единой татушки – не модная девушка, Ждуля. Глаза горят, веснушки до макушки. Может, там впереди, быстрый конец. Может, вовлечет он ее, таку справну, таку свежу, в дело свое нечистое? А вдруг – наоборот? Смотрю, как пассажиры вагона на них пялятся, Ждуны наши безропотные, что-то взвешивают в голове, пока сердчишко-зайчишка стучит: «А вдруг сейчас подымутся, да как начнут деньги с нас трясти?»

Но не стали Ждуля и Зекуля никого из Ждунов обижать, а только допели свои частушки в лечебной своей редакции.

Пики наставили, стали воевать,

Лучше будем ласковых в гости приглашать!

Ехали пираты – веслами гребли,
Боцман с капитаном отслюнявили рубли.

Допели – и вышли от греха на станции Москва-Сортировочная. А лохи дальше поехали – неприятно им было встречаться взглядом с Ждулиными ясными очами. Ведь дура-дурой, а спела звонко.